Юлий Ким, бард, сценарист, драматург

Ведущий — Павел Савинкин:

Здравствуйте! Как это ни странно звучит, моего сегодняшнего собеседника знают даже те, кто его не знает. Не всегда же мы пытаемся уточнить имя автора песни, которую нет-нет да и мурлычем. Правда же?
Юлий КИМ – поэт, сценарист, исполнитель, а если коротко – непоседа.

– Юлий Черсанович, добрый вечер!

– Добрый вечер.

– Право и не знаю, приятно ли вам будет узнать, что моя юность прошла под ваши песни. Как научился брать три аккорда, так сразу же запел про капитана Беринга, который открыл далёкий берег, про рыбу-кит, про фантастику, романтику и так далее. Всё это хрестоматийно. А автора, кстати, не знал – песни пришли из народа.
Скажите, чисто по-житейски, в ваши тогдашние двадцать с небольшим вам было приятно, что вы уже такой популярный и что ваши песни пошли в народ?

– Кому же было бы неприятно это? Конечно, было приятно. И Визбору было приятно, и Городницкому. У Городницкого вообще легендарные случаи происходили. Вы знаете, что однажды его уверяли, что «От злой тоски не матерись» сочинил некий заключённый, и даже сводили его на могилу, где был похоронен этот «автор». Он пишет о том, что, слава богу, я не признался, хотя и подмывало, конечно, честолюбие сказать, что это я сочинил. Но не признался, иначе его на месте убили бы.

– «На материк, на Магадан ушёл последний караван…»
Вы из первой, самой знаменитой, плеяды поэтов-бардов. Это Визбор, Клячкин, Ада Якушева, Кукин.

– Вы забыли трёх гигантов, даже четырёх, я бы сказал. Это Галич, Окуджава, Высоцкий, Новелла Матвеева, Визбор.

– Я согласен. Я в том смысле, что перечислять можно достаточно много. Я вот о чём: вы были одной славной спаянной семьёй, одной компанией, друзьями, неким ядром, или вы были сами по себе самодостаточными, а песни были некой отдушиной?

– И то и другое одновременно. Каждый существовал сам по себе. Булат шёл своим путём и писал стихи, возглавлял отдел, по-моему, в «Литературной газете». Галич, как известно, писал сценарии. Высоцкий работал в Театре на Таганке. Новелла Матвеева работала сама по себе. Но время от времени, кто-то из нас вдвоём-втроём появлялись на общих концертах. Так однажды я оказался в одном концерте с Высоцким. Многократно оказывался в одном концерте с Визбором, Городницким, тем же Кукиным и Клячкиным. Мы встречались, и поэтому появилась общность, братство. Общность! Не то чтобы одна сплошная команда, которая собиралась в клубе, даже строила планы и выпускала теоретический манифест. Этого не было никогда. Но мы друг друга знали. И с Высоцким я был на ты, хотя виделся с ним в жизни раз шесть, не больше, но дружбы у нас не получилось. С Булатом Шалвовичем я виделся многократно. Особенно в последней половине его жизни. Ещё до перестройки мы с ним познакомились, и в перестройку, и позже встречались с ним неоднократно, и я даже бывал у него дома и так далее. Но такая некая общность и знание друг о друге, знание того, что каждый сочиняет – вот это было.

– Юлий Черсанович, а сегодня живёт понятие «романтика»?

– Безусловно. Как без этого?! Дело в том, что это понятие очень объёмное и без романтики, по-моему, не существует никакая песня, в том числе даже самая чёрная, самая матерная, уличная, какая хотите. Всё равно в основе всё-таки лежит отчаяние от недостижимости мечты, или мечта о её достижимости.

– Вы сегодня причисляете себя к поэтам-бардам?

– Безусловно. Конечно. Я весь оттуда произошёл, так сказать. И всё, что я делаю, всё, что я сочиняю, оно происходит по той же схеме, как было в мои студенческие годы.

– Песни к таким фильмам, как «Двенадцать стульев», «Обыкновенное чудо», «Бумбараш», «Сватовство гусара», позволю себе сказать высоким стилем, возвели вас на олимп лучших поэтов-песенников. Сегодня, насколько я знаю, может быть, и ошибаюсь, вы к фильмам песни не пишите. Это означает, что сегодня фильмы не достигают уровня той высоты, на которую их поднимали песни?

– Я всё понял. Здесь, мне кажется, есть две причины. Первая: музыкальный фильм очень дорог. Очень дорог. Сегодня снять фильм вроде «Кубанских казаков» или «Волга-Волга», которые очень насыщены блистательными песнями Дунаевского, очень тяжело. Кроме того, и спрос на жанр музыкального фильма несколько снизился. Мне кажется, что сейчас фильмы такого рода не в моде. Я не видел даже такого рода музыкальных фильмов очень давно и в западном исполнении. У нас, по-моему, последний был «Стиляги». Вот это фильм такого рода, но он смотрится сейчас, скорее, исключением. А спрос на театральные мюзиклы просто кипит и бушует. В Москве пошли отечественные мюзиклы. И сейчас 15 октября готовится премьера ещё одного мюзикла с участием Геннадия Гладкова и моим, который называется «Обыкновенное чудо». Туда вошли, естественно, все шесть песен, написанные для великого фильма Марка Захарова. И кроме того мы ещё штук пятнадцать дописали.

– Я понимаю, что ваши мысли заняты именно этим проектом. Тем не менее я думаю, что не ошибусь, если скажу, что вы уже думаете о чём-то, что будет уже послепослезавтра.

– И не только думаю, я в следующем проекте участвую. Он просто прервался моей поездкой по Дальнему Востоку и Сибири. Как только она закончится, а она именно к 15 октября и заканчивается, я из Новосибирска прилетаю прямо на премьеру. Приземлюсь, думаю, прямо на сцене на самолёте, который был когда-то в «Норд-Осте». Знаете, там огромный самолёт приземлялся на сцену. Мне кажется, что я так же приземлюсь посредине «Обыкновенного чуда», тем самым подтвердив его название.

– Посадка будет нормальная.

– Тем не менее я нахожусь уже в середине проекта, который называется «Двенадцать стульев». Екатеринбургская драма заказала нам с Геннадием Игоревичем тоже музыкальную комедию с использованием тех номеров, которые прозвучали во втором великом фильме Марка Захарова. Вот я сейчас этим занимаюсь.

– С вашего позволения я приведу такие строки из вашего багажа: «Пойдём сегодня на базар,//А там посмотрим.//Возьмём клубники полкило,//А там посмотрим.//А может быть пойдём в кино,//Кино посмотрим//И будем жить да поживать.//А там посмотрим». Самое главное – действие. А там посмотрим, правда же?

– Совершенно верно. Поживём-увидим.

– Поживём-увидим. Юлий Черсанович, спасибо огромное. Вечного вам творчества. Просто радостно с вами беседовать. Всего доброго.

– Спасибо. Привет всем благовещенцам от души. И я в восторге от этого города.

Источник новости: http://www.amur.info/easy/2010/10/08/1771.html